УНИЧТОЖЕНИЕ «ВАВИЛОНА ВЕЛИКОГО» ТАК ЛИ ЭТО НЕВОЗМОЖНО? Часть 2

УНИЧТОЖЕНИЕ «ВАВИЛОНА ВЕЛИКОГО»

ТАК ЛИ ЭТО НЕВОЗМОЖНО?

Часть 2. Тертуллиан и Нестор Летописец: факты одинаковые – выводы разные

В первой части были приведены исторические факты, которые свидетельствуют о том, что устранение религии вполне возможно.

В  этой части мы обещали читателям ответить на вопрос: почему стало возможным легкое устранение целой церкви на обширной территории?

Но перед этим напомним, что не одними общественно-экономическими причинами и злоупотреблениями можно объяснить такое поразительное падение церкви Византии. Раскрывая подлинные причины падения церкви Византии В.С. Соловьев в труде «Россия и вселенская церковь», изданном в 1911 году, писал: «Византийцы полагали, что для того, чтобы быть воистину христианином, достаточно соблюдать догму и священные обряды православия, ни мало не заботясь о том, чтобы придать политической и общественной жизни христианский характер; они считали дозволенным и похвальным замыкать христианство в храме, предоставляя всю общественность языческим началам». А чуть ранее в том же труде он написал: «Если не принять в соображение долгой антихристианской работы Византии, то нельзя себе представить ничего более удивительного, чем быстрота и легкость мусульманского завоевания. Пяти лет было достаточно, чтобы свести к археологическому существованию три больших патриархата восточной Церкви. В обращениях там не было надобности, достаточно было разорвать обветшавший покров». Вот оказывается в чем причина: в Византии не было христианства. Было все что угодно: догмы, обряды, литургия, храмы, но не было христианства. А где нет христианства, там не может быть христианских убеждений. А где нет христианских убеждений там нет желания отстоять эти убеждения, там могут быть любые другие убеждения, стоит лишь измениться вектору геополитики. Так что обряд убил веру.

Не то же ли случилось на Руси? Но здесь все еще хуже! Византия хотя бы в своем начале, когда существовала единая Римская (правда, языческая) империя, знала подлинные христианские убеждения, когда верующие, противопоставляя себя языческому Риму, шли на страдания и смерть за свои убеждения. Но в том то и дело, что Рим был языческим и каждый христианин видел в римском общественном устройстве (насквозь пропитанном языческой религией) те опасности, которые могли разрушить его веру. А это помогало каждому христианину быть духовно и нравственной бдительным. Когда же «христианство» было принято в качестве государственной идеологии, произошла духовная и нравственная аберрации. Ведь в условиях, когда император в одночасье стал «христианином», было очень сложно остаться на духовной и моральной высоте, поскольку теперь нужно было быть не только и даже не столько христианином, сколько добрым подданным «христианского» императора, а это, как показали дальнейшие события, было невозможно.

Но все же глубокие личные убеждения (сохранявшиеся среди немногочисленных лиц) имели место даже в позднеантичное время, уже после падения Западной Римской империи. Но Русь не знала и такого. На Русь пришла религия храмов, обрядов, традиций, догм, литургии и предания. Так что русич, вчера еще язычник,  не мог получить от византийской церкви того, чего ему не дали потому что не имели сами. Еще А. Гарнак в книге «Сущность христианства» писал: «Нет зрелища печальнее этого превращения христианской религии из служения Богу духом и истиною в богослужение обрядных знамений, формул и идолов… Я думаю, что не встречу возражений, если, прежде всего, отвечу: у этого официального христианства с его священниками и богослужением, с его чашами, облачениями, святыми, иконами и амулетами, с его постами и праздниками нет ничего общего с религией Христа».

Даже история «крещения» Руси является ярким доказательством того глубоко антихристианского акта, который имел место в 988 году и с которого началось «христианство» на Руси. И здесь мы имеем в виду «выбор веры», как его рисует Нестор Летописец в «Повести временных лет».

Но для того, чтобы увидеть всю антихристианскость данного акта, вначале предлагаем читателям рассмотреть слова Тертуллиана, которые содержатся в его труде «О крещении» и которые помогут лучше оценить то, что произошло в 988 году. Вчастности в данном труде можно прочесть следующее: «… ничто не  смущает души людей больше, чем явная простота Божьих дел, сопоставленная с  величием обещаемого результата… Пусть я буду лжецом, если идольские  мистерии и празднества, напротив, не создают себе веры и уважения приношениями, приготовлениями и расходами. О, жалкое неверие, которое отказывает Богу  в Его главных свойствах – простоте и силе!»

В этом отрывке автор противопоставляет «простоту Божьих дел» идольским торжествам, которые «создают себе веры и уважения» пышными и дорогими «приношениями, приготовлениями и расходами». Для Тертуллиана простота и непритязательность христианских обрядов являлась не опровержением, а наоборот, доказательством их истинности. Более того, как раз пышность и дороговизна языческих празднеств в его глазах означала, что у язычества нет истины, которое при ее отсутствии вынуждено привлекать падких на зрелище людей пышностью и дороговизной совершаемых богослужений. И это весьма примечательно, так как показывает, что не догматы, литургия, обряды, традиции и храмы были важны для тех ранних христиан эпохи Тертуллиана, а внутренняя вера, убеждения. И не важно, как они выражались вовне. Более того, как раз простота и доказывала истинность христианства и его незамысловатых обрядов по сравнению с пышностью обрядов языческих религий.

Еще более ярко описывает отношение язычников к пышным религиозным зрелищам и обрядам церковный писатель IV века н.э. Лактанций. Вот его слова: «Они (язычники) приходят к богам не ради благочестия, ибо его не может быть в предметах земных и бренных, но чтобы впитывать глазами (блеск) золота, взирать на красоту полированных мраморов и слоновой кости, ненасытно ласкать глаз видом необычных камней и цветов одежд и созерцать украшенные сверкающими самоцветами чаш. И чем более будет украшен храм, чем прекраснее будут изображения (в нем) тем, полагают они, больше в нем будет святости, следовательно, религия их состоит ни в чем ином, как в восхищении человеческими влечениями (удовольствиями)». Звучит более чем современно, особенно если мы сравним эти слова с тем, что говорит автор "Повести временных лет" о пышности церковных богослужений, когда византийское православие уже давно было религией обряда, догмы и литургии, но не было религией личного убеждения и веры.

И в этом легко убедиться, проанализировав отрывок из «Повести временных лет», в котором речь идет о «выборе веры». Вот интересующий нас отрывок: «Они же пришли к немцам, увидели  службу  их  церковную,  а затем пришли в Царьград и  явились  к  царю.  Царь  же  спросил  их:  «Зачем пришли?» Они же рассказали ему все. Услышав это, царь обрадовался и в тот же день сотворил им почести великие.  На следующий же день послал к патриарху, так говоря ему: «Пришли русские разузнать о вере нашей, приготовь церковь и клир и сам оденься в святительские ризы, чтобы  видели  они  славу Бога нашего». Услышав об этом, патриарх повелел созвать  клир,  сотворил  по обычаю праздничную службу, и кадила взожгли, и  устроили  пение  и  хоры.  И пошел с русскими в церковь, и поставили  их  на  лучшем  месте, показав им церковную красоту, пение  и  службу  архиерейскую,  предстояние  дьяконов  и рассказав им о служении Богу своему. Они же были в  восхищении,  дивились  и хвалили их службу. И призвали их цари Василий и Константин,  и  сказали  им: «Идите в землю вашу», и отпустили их с дарами великими и с  честью.  Они  же вернулись в землю свою… И пришли мы в Греческую землю,  и  ввели  нас  туда,  где служат они Богу своему, и не знали - на небе или на земле  мы:  ибо  нет  на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об  этом, - знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты  той,  ибо  каждый  человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать».

Достаточно, чтобы увидеть, что в Византии конца IX века «христианство» было религией зрелища. Его нужно было видеть, видеть и умиляться. Именно разглядывали русичи религию и у немцев, и у греков. Именно на это был расчет императора, когда он сказал патриарху: «чтобы  видели  они  (послы) славу Бога нашего», и патриарха, который «показал им (послам) церковную красоту». Именно поэтому особо было указано, что послам киевского князя религию нужно показать. Им нужно именно показать «праздничную службу», заженные кадила, а также «пение  и  хоры». Им нужно «показать… церковную красоту, пение  и  службу  архиерейскую». Их нужно удивить красотой службы, храма, пения. И этот расчет удался, так как «они же (послы) были в восхищении,  дивились  и хвалили их службу». А когда вернулись к князю, то воскликнули: «нет  на земле такого зрелища и красоты такой». Вот так, по версии Нестора, Владимир Святославич выбрал веру. А где же подлинное христианство? Вместо него явились «праздничная служба», «кадила», «пение  и  хоры… церковная красота, пение  и  служба  архиерейская,  предстояние  дьяконов». 

Интересно, что бы по этому поводу сказал Тертуллиан, случись ему воскреснуть? Не осудил бы он такое «служение Богу» как «создание себе веры и уважения приношениями, приготовлениями и расходами», чем занималось язычество в его время? Не осудил бы он такое «христианство» как раз за то, за что осуждал язычество своего времени и не посчитал бы он, что там, где много пышности – мало веры и личного убеждения, компенсировать которые как раз и нужно всей этой пышностью? По мнению историка А. Гарнака, как оно изложено в книге «Сущность христианства», в разделе, посвященном православной церкви, «христиане I столетия вступили бы с нею в такую же борьбу, какую вели против культа Великой Матери и Зевса-Спасителя», то есть были бы непримиримыми врагами того «христианства», которое сформировалось в Византии, поскольку это не было христианством в первоначальном смысле этого слова.

Итак, на Русь пришло «христианство», которое было очень далеко от той веры, которой учил Христос и апостолы. Это означает, что церковь Руси просто не могла передать русичам того, что сама не получила. Она была чем угодно, но только не христианством.

Так могла ли эта церковь стать чем-то значимым в жизни людей? Она изначально была призвана для того, чтобы утвердить и идеологически обосновать те новые феодальные общественно-экономические отношения, которые пришли на смену родо-племенным отношениям на Руси. Она изначально была под сильным влиянием государства, и оставалась под ним впоследствии, что и стало причиной ее падения вслед за падением династии Романовых. Но во всей церкви не было христианства.

Выводы

Итак, мы увидели ту легкость, с которой религия может быть устранена на отдельно взятой территории. Мы также увидели те причины, которые привели к этому.

Но у иного читателя может остаться неудовлетворенность от того, что хотя все сказанное и верно, но все же есть иные религии, иные территории и народности их населявшие, которые подчас очень отличаются от других территорий и их населений. Поэтому стричь всех под одну гребенку и заявлять, что поскольку где-то когда-то было гонение и даже искоренение религии, значит это будет и во всемирном масштабе, мягко говоря, преждевременно.

Но мы и не ставили перед собой такой цели. Мы отдаем себе отчет в том, что мир и народы, его населяющие, очень и очень разнообразны. Мы лишь хотели показать, что если подобные эпизоды были возможны напротяжении истории, значит это может повториться. Скептики ответят, что если и будут повторения, то лишь в локальном масштабе в разные периоды, вцелом же ситуация будет напоминать качающийся из стороны в сторону маятник.

Ну что же, спорить не будем. Заметим лишь то, что с помощью антиэкстремистского законодательства, которое сейчас применяется в Российской Федерации к свидетелям Иеговы, если его продолжить применять подобным образом, и быть в этом последовательным, не отдавая предпочтения той или иной религиозной конфессии, экстремистскими могут быть объявлены подавляющее большинство религий в России. Если это возможно в принципе, это может быть и в действительности, тем более, что согласно Библии, нападение политических сил на Вавилон Великий вызовет сам Бог (см. Откровение 17:17, СП).

А есть ли что-то невозможное для Бога, изрекшего свою волю?

И еще. Поскольку мы упомянули библейскую книгу Откровение, в которой речь идет о Вавилоне Великом и его падении (17 и 18 главы, СП), нелишним будет вспомнить о том, кто будет плакать, а кто будет радоваться о его падении.

Согласно Откровению 18:9,11,15,17,18 (СП) плакать и кричать от скорби по поводу падения Вавилона Великого будут «цари земные», «купцы земные» и «кормчие и все плывущие на кораблях», то есть те, для кого существование Вавилона Великого несло большую пользу, как политическую, так и экономическую.

Согласно же Откровению 18:20 (СП) радоваться падению Вавилона Великого будут истинные служители Бога, на небе и на земле.

Но как будут вести себя «воды,… где сидит блудница» (Откровение 17:1,15, СП), которые «суть люди и народы, и племена и языки»? Будут ли они радоваться, подобно служителям Бога, или они будут плакать и скорбеть как «цари земные», «купцы земные» и «кормчие и все плывущие на кораблях»? Книга Откровение в названных главах об этом не говорит.

Но задумайтесь вот над чем. Не так давно многие отмечали Пасху, праздник светлого Христового воскресения. По-вашему, как много людей делали это, понимая значение празднования и осознавая всю важность этого большого церковного праздника? Много ли среди ваших друзей, знакомых и коллег таких, которые понимают религиозное значение этого праздника или верящих в воскресение Христа, а не повторяющих бездумно фразы в этот день, используя их как замену приветствия? А теперь сравните это с количеством тех, для кого этот праздник является не чем иным как возможностью отдохнуть, хорошо поесть, выпить и встретиться с родственниками и друзьями. Какая категория многочисленнее? Насколько она многочисленнее? На один, два, а может три порядка?

А теперь представьте, что завтра Вавилон Великий будет уничтожен. Поменяется ли что-то в жизни людей? Вряд ли. Они и до этого отмечали церковные праздники, мало задумываясь об их подлинном значении. А печь паски и красить яйца… Это можно делать и без религии. И если это так в случае с самым большим церковным праздником, то что можно говорить о месте церкви в жизни людей в остальное время, тем более когда исчезнет державный окрик?!

Так какое же место мы отведем для подавляющего количества приверженцев Вавилона Великого? Место индифферентного большинства, для которого существование или устранение Вавилона Великого мало что поменяет в их привычном жизненном распорядке.

Воды иссякли и готовы высохнуть.

А где нет «людей и народов, и племен и языков» (Откровение 17:15, СП), как опоры религии, а есть лишь государственная поддержка, меняющаяся словно флюгер на ветру, там вполне возможно падение и даже полное уничтожение религии как таковой. 

ПОДЕЛИСЬ В СОЦ СЕТЯХ!