РПЦ ХОЧЕТ ИСПРАВИТЬ БИБЛИЮ. Часть 1

Чего ожидать: 

капитального или всего лишь косметического ремонта?

Часть 1

Некоторое время назад появилось сообщение о том, что РПЦ намерена внести исправления в Библию, так как по мнению ее руководства Синодальное издание книг Священного Писания Ветхого и Нового Заветов имеет существенные недостатки.

Само по себе это желание и намерение весьма похвально, хотя и несколько запоздало.

Но мы вправе поставить вполне закономерный вопрос: желание ли дать россиянам более точный перевод Библии двигает РПЦ?

Кто-то может заподозрить нас в приписывании дурных мотивов и в желании придраться к церкви даже в таком святом деле как перевод Библии.

Но это нет так. Судите сами.

У наших читателей была возможность ознакомиться со статьей «Почему суд России решил запретить русский перевод  Библии». Там, в частности, шла речь о том, что в вопросе перевода Библии на понятный для простых людей язык церковь всегда плелась в хвосте. Приводился исторический факт, что лишь спустя десятилетия после закрытия Российского Библейского общества в 1826 году, имевшего задачу дать россиянам Священное Писание на понятном языке, не обремененном толкованиями, православная церковь Российской империи наконец-то издала перевод Библии, который сейчас известен как Синодальное издание.

Но чем это было вызвано? Наличием «конкурента» (протестантским составом самого Российского Библейского общества), который осмелился в обход традиционной церкви издавать Писание для простых людей. И потому сначала церковь позаботилась, - нет не о том, чтобы самой приступить к изданию Библии, - а о том, чтобы закрыть Общество. И когда это произошло, она успокоилась и напротяжении около полустолетия «переводила» Библию, тем самым еще раз доказав, что перевод Писания на понятный для простых людей язык для нее не является архиважным.

Кто-то возразит, что не все просто в таком важном вопросе как перевод Писания, так что торопить и торопиться не следует. Пусть так. Но для искреннего алтайского миссионера Макария понадобилось не очень много времени, чтобы перевести Ветхий Завет. И даже если он сделал свой перевод «самовольно», без санкции церкви, все же он осуществлял перевод не 50 лет. 

Так, в 1840 году он предоставил свой перевод части Библии Синоду, за что и был наказан, но даже после этого он продолжил свой перевод, в результате чего уже к 1843 году сделал полный перевод Библии. 

Что мешало церкви, если она так же благоговейно относилась к Писанию и к его переводу на язык простых людей, постараться не затягивать с переводом? И если церковь увидела недостатки в переводе того же Макария, что мешало ей исправить их или позаботиться о хорошем переводе, не откладывая это дело в долгий ящик? 

Вместо этого, церковь, добившись ликвидации Библейского Общества, вместо того, чтобы перебрать на себя вопрос перевода Библии на язык простого народа, попросту спустила его на тормозах, тем самым дав понять, что вопрос библейского просвещения простых людей она считает несущественным. Добавим еще: даже опасным для своей духовной (и не только духовной) власти.

Вот интересное замечание по этому поводу, сделанное И.С. Беллюстиным в его книге «Описание сельского духовенства», которая вышла в Лейпциге в 1858 году. В главе «Русь православная», которая не вошла в издание книги 1858 года, а была напечатана почти 150 лет спустя, в 1992 году, автор откровенно пишет о стараниях церкви не дать людям Слово Бога на понятном языке: 

«А наши столпы и стражи и не помышляют о переводе его! Этого мало, — кто бы поверил, если б не было этого на самом деле? — всеми мерами они противодействуют намерениям и попыткам приступить к переводу его. 

Какому жестокому иезуитскому гонению подвергся Павский за то, что сделал было величайшую услугу для Церкви, отлитографировал свой академический перевод! Если б только было возможно, его, как злейшего еретика, сожгли бы на костре… Нашлись в переводе недостатки? Исправьте их, мудрые и благонамеренные архипастыри. Совсем не годится перевод? Поспешите сделать сами лучший и вернейший, для предупреждения новых попыток. Нет, сами не хотят, и другой не смей сделать этого; иначе — кара жестокая, неумолимая, беспощадная, такая, какая была возможна на Западе в Средние века и возможна теперь на всем земном шаре только в православной Руси от столпов Церкви Христовой! 
Чем объяснить такие их действия? Одним — упорнейшим и злонамереннейшим стремлением, чтобы свет знаний божественных не проникал в массы, чтобы все бродили в неисходной тьме и сени смертной…»

Мало того, что «столпы и стражи… - по мнению Беллюстина - противодействуют намерениям и попыткам приступить к переводу его [Священного Писания]». Но они сами не спешат делать перевод. Как заметил далее автор: «Нашлись в переводе недостатки? Исправьте их, мудрые и благонамеренные архипастыри. Совсем не годится перевод? Поспешите сделать сами лучший и вернейший, для предупреждения новых попыток. Нет, сами не хотят, и другой не смей сделать этого».

Будь у РПЦ подлинное стремление дать людям перевод Библии на понятном им языке, разве они не поспешили бы его осуществить, тем более, что после ликвидации Библейского общества монополия на перевод Библии оказалась исключительно у церкви? 

Вместо этого мы слышим как в 1826 году, уже после ликвидации Библейского общества, митрополит Филарет поднял вопрос в Синоде о продолжении перевода, на что митрополиты Серафим и Евгений высказали свое несогласие. А в связи с делом Павского (1787-1863), который сделал перевод книги Псалтирь, за что поплатился тем, что потерял место законоучителя наследника престола, обер-прокурор Протасов настаивал даже на том, чтобы придать славянскому тексту Библии обязательного («канонического») значения, что устраняло саму необходимость в переводе Библии на язык, понятный простым людям. Его точку зрения разделял митрополит Серафим.

Итак, Писание для церкви не было первостепенным, чем и объясняется такой долгий период «перевода» Библии церковью. И лишь отдавая дань просвещенному веку, когда во всех цивилизованных странах уже давно была Библия на понятном для простых людей языке, церковь наконец-то осуществила перевод Библии. 

Но снова же: в России (благодаря стараниям церкви) перевод Библии на язык простого народа, как сама церковь это называет «не для употребления в церквах» (постановление Синода 1858 года гласило: «перевод… Священного Писания необходим и полезен, но не для употребления в церквах, для которых славянский текст должен оставаться неприкосновенным, а для одного лишь пособия к разумению Священного Писания», тем самым давая понять, что предпринимаемый перевод нельзя считать эталоном, так как это перевод только для домашнего чтения), был осуществлен намного позже, чем во многих европейских странах.

Правильность сделанных выводов можно продемонстрировать и другими, не менее колоритными историческими примерами. За несколько столетий до описанных выше событий, не имея «конкурентов» в вопросе перевода Библии, а также желания и понукания со стороны светской власти оглядываться на другие страны, в которых вопрос перевода Библии на общедоступные языки становился предметом серьезной борьбы, церковь Руси не заботилась о переводе книг Библии. Ее больше волновала постоянная нехватка богослужебных книг чем отсутствие Священного Писания.

Так, в Пскове, одном из самых богатых городов, при митрополите Киприане (умер в 1406 году) по всему городу нельзя было найти в церквах самых необходимых церковных книг, не говоря уже о книгах Священного Писания. И потому вполне понятно, что имея недостаток в книгах богослужебных, церкви было не до перевода Священного Писания на язык простых людей. А к началу XVI  века даже в софийской библиотеке, одной из самых богатых, не нашлось книг Бытия, Царств, Пророков, Притчей. У православных не было ни одного надежного списка Псалтиря, несмотря на всю важность этой книги в богослужении. 

Новгородский иерарх Геннадий, а это конец XV века, первый(!) решил составить полный список Библии (произошло это в 1499 году), но всех ее книг так и не смог собрать, поэтому был вынужден пополнять свой список извлечениями текстов из разных толкований на Священное Писание и переводами с Вульгаты. Впоследствии именно из-за неимения своего перевода Библии православные пасовали перед реформаторами-протестантами, так как когда последние цитировали Библию, православные даже не знали о чем идет речь.

И это при том, что изготовление книг для церковного употребления шло полным ходом. Этот факт красноречиво свидетельствует о том, что для церкви более важными были именно церковные книги, а не Священное Писание.

Об этом же свидетельствует и следующий факт. Когда в 1552 году в Москве появляется первая типография, за два года своего существования она не напечатала ни одной библейской книги, но только книги церковного содержания. 

И если мы вспомним другой факт, что Иоганн Гуттенберг первой на своем печатном станке напечатал именно Библию, то сразу же поймем для кого Священное Писание было более дорого.

Подытожить это противоестественное для церкви, называющей себя христианской, длящееся веками положение, можно словами того же И.С. Беллюстина: «Даже озаботились ли вы, называющие себя ревнителями христианства, снабдить Евангелием православных христиан, всех, которые пожелали бы иметь его? Стыд и позор! У нас Евангелие (славяно-русское) — такая редкость, которую можно купить лишь в столицах и по цене весьма высокой!!! То ли должно быть в Церкви истинно православной?... Нет, нашим архипастырям не до того, чтобы заботиться о возможно большем распространении книг священных между христианами, так называемыми православными!»

А в другом месте он рисует такую удручающую картину: 

«Скажем кстати и о том, что, тогда как Библия переведена на все возможные языки, одна Русь православная не имеет ее на своем родном — живом языке. Кому не известно, что славянский язык уже не доступен для большинства, не говоря о простонародье, даже высших сословий. Даже знакомым с этим языком чтение, например, пророков составляет величайшую трудность по чрезвычайной темноте многих мест».

И это противоестественное положение было в равной степени присуще как восточной, так и западной церквам. Отличие между ними было лишь в том, что в восточной церкви отсутствие перевода Библии для простого народа имело место намного дольше, чем в странах, где господствовала католическая церковь.

И теперь мы вправе задать уместные риторические вопросы: если РПЦ веками не слишком переживала об отсутствии удобопонимаемого и качественного перевода Библии, почему вдруг сейчас она так этим озаботилась? Чем ее, после полутора столетий, не устраивает Синодальное издание Библии?

Если среди используемых церковью книг Библия не занимает доминирующее положение, церковь вполне может и дальше пользоваться сделанным ею же переводом, которому уже около 150 лет. И с точки зрения исторических данных и восточного церковного богословия это можно понять.

Последняя мысль нуждается в пояснении, что мы и сделаем во второй части.