УНИЧТОЖЕНИЕ «ВАВИЛОНА ВЕЛИКОГО» ТАК ЛИ ЭТО НЕВОЗМОЖНО? Часть 1

УНИЧТОЖЕНИЕ «ВАВИЛОНА ВЕЛИКОГО» ТАК ЛИ ЭТО НЕВОЗМОЖНО? Часть 1

События и явления, никогда ранее не происходившие в истории, всегда вызывают недоверие у тех, кого об этих событиях предупреждают, особенно если эти события и явления носят негативный характер. И это понятно, поскольку человеческой природе присуще надеяться на лучшее (и не присуще что-то кардинально менять в своем привычном жизненном укладе). И если кто-то предупреждает о серьезных общественных катаклизмах, большинство людей предпочитают не придавать этим предупреждениям слишком большого значения, руководствуясь словами русского классика Мельникова-Печерского: «Русский человек на трех сваях стоит: авось, небось, да как-нибудь».


Когда же происходят события, о которых предупреждали заранее, у многих это вызывает недоумение и даже шок. «Как такое могло случиться?» - спрашивают они, поскольку не видят тех глубинных причин, которые вызвали случившееся. Не так ли большинство современников 1914 года восприняли начало Первой мировой войны? Не так ли в России многие восприняли революцию 1917 года и ее кровавые последствия? Не вызывало ли это у них множество вопросов, на которые они не могли найти ответы. Конечно, со временем на многие из них были даны ответы. Но удовлетворительны ли они? Со временем вспомнили, что некоторые предупреждали о признаках надвигающихся событий, поэтому ничего удивительного в самих событиях быть не могло. Но от этого для большинства события не становились само собой разумеющимися, так как интуитивно каждый понимал, что ход истории мог бы пойти иным путем и всего случившегося могло и не быть. К тому же все предупреждения о надвигающихся событиях если и могли восприниматься, то в качестве лишь предположений, поскольку что кроме предположений может высказать человек, от деятельности которого мало что зависит?

Вот так и в наше время многим кажутся невероятными слова Библии о том, что Вавилон Великий может быть уничтожен. Некоторые могут указывать на то, что этого в истории никогда еще не было (не с того ли мы начали статью?). Что если и были периоды преследования религии, то это были лишь эпизоды, а через некоторое время все возвращалось «на круги своя».

Но уже здесь следует остановиться и задуматься: да, периоды преследований религии были. Но во имя чего? Во имя другой религии. А во имя чистого атеизма, во имя построения безрелигиозного общества, или общества, свободного от религиозного радикализма в виде мирового терроризма, были попытки устранения религии? Да, во имя чистого атеизма и безрелигиозного общества попытки устранения религии были. Свидетель тому весь XX век. И это уже очень примечательно. Напротяжении шести тысяч лет если и преследовалась религия, то во имя иной религии, но не преследовалась религия как таковая. И только в ХХ веке искоренялась религия как таковая, во имя безрелигиозной идеологии. Так почему в XXI веке религия не может быть искоренена по причине угрозы религиозного терроризма, ведь качественный надлом свершен: преследуется не только та или иная религия, но и сама религия как мировоззренческая идеология?

Кто-то скажет, что даже в XX веке такие попытки провалились, что можно видеть сейчас, когда религия возрождается. А возрождается ли она? Религия ли, в подлинном значении этого слова как приобщение к Богу, возрождается, или ее внешние формы? А если это так, то имеет ли религия, в ее внешних формах, какую-то силу? Не является ли она колосом на глиняных ногах, который от небольшого прикосновения готов разрушиться?

Не являются ли факты преследования религии, имевшие место в XX веке, которые приводят защитники ее вечности и незыблемости, показателем как раз слабости религии, а не ее силы? Давайте разберемся.

  Часть 1. Репетиция перед окончательным уничтожением Вавилона Великого?

Итак, не является ли выживание религии в XX веке, которое кажется некоторым признаком неуничтожимости религии, доказательством как раз ее слабости? Не является ли эта ее «живучесть» лишь делом человеческой прихоти, от которой зависит жизнь и смерть религии? И не являются ли те попытки уничтожения религии, которые предпринимались в XX веке, репетицией ее окончательного краха?

Но прежде чем ответить на эти вопросы хотим сказать: пусть никто не заподозрит нас в предвзятости против восточной ветви исторической церкви. Эти примеры мы взяли лишь потому, что они близки нашим читателям.

Итак, ранее мы уже говорили о том, что до XX  века если и происходили преследования религии, то это было преследование одной религии другой. И подобное встречалось очень и очень часто. Но даже в ту эпоху мы можем встретить весьма показательный случай мирного устранения религии на обширной территории.

Имеется в виду завоевание Византийской империи и устранения с ее территории православной религии. Вот как об этом пишет А. Бежицын, автор книги «Соль, потерявшая силу»: «Бесплодность православия в качестве государственной веры была продемонстрировала еще в Византии. Она совершенно бесславно пала под напором ислама - и дала ему миллионы адептов… […] арабов, пустившихся на завоевания, было не так уж много, но входившие в состав Византийской империи страны не оказали им практически никакого сопротивления и относительно легко и быстро покорились им. Так что основной массив нынешних мусульман - это потомки православных, не посчитавших нужным держаться своей веры».

Падение Константинополя в 1453 году

А вот свидетельство историка А. Тойнби, какое можно прочесть в его книге «Постижение истории»: «Когда центральную часть Малой Азии заняли тюрки‑сельджуки, крестьяне приветствовали завоевателей и широко принимали мусульманство. Они восприняли это как освобождение от грабителей‑землевладельцев и сборщиков налогов. Массовое культурное и религиозное отступничество крестьян говорит о том, что задолго до того, как на исторической сцене появились тюрки, крестьянство Византии уже было полностью отчуждено не только от политического режима, но и от православно‑христианской цивилизации в целом».

И если Бежицына можно заподозрить в предубежденности против определенного вида исторической церкви, то слова Тойнби – это слова историка, который объективно подошел к исследованию и описанию причин падения Византийской империи. И оба эти автора сходятся в том, что «основной массив нынешних мусульман - это потомки православных, не посчитавших нужным держаться своей веры» и «крестьяне… широко принимали мусульманство» так как «крестьянство Византии уже было полностью отчуждено… от православно‑христианской цивилизации в целом».

Конечно, историк называет социально-экономические причины поражения церкви Византии («освобождение от грабителей‑землевладельцев и сборщиков налогов»), но только ли ими можно объяснить «массовое культурное и религиозное отступничество крестьян», более тысячи лет воспитывавшихся византийской церковью? Не является ли общепринятым мнением, что в случае угрозы смены религиозной идеологии народные массы поднимаются против захватчиков, которые грозят изменить их устоявшиеся религиозные взгляды? Не этим ли объясняют важность православной веры в деле борьбы с захватчиками? Но в Византии произошло прямо противоположное: вместо того, чтобы подняться на защиту «веры отцов» жители Византийской империи сдали свое государство, а вместе с ним и «веру отцов» инородцам и иноверцам. Одними политическими и социально-экономическими причинами этого не объяснишь. Приходится говорить о том, что для византийцев их религиозная идеология не была столь важной и они не считали угрозу ей достаточным основанием подниматься против захватчиков. Поэтому мы можем констатировать, что влияние религии на византийцев было очень и очень слабым. И мы вынуждены согласиться с А. Тойнби и его выводом, что «крестьянство Византии уже было полностью отчуждено… от православно‑христианской цивилизации в целом». И мы видим, что смена одной религии на другую произошла мирным путем.

Сдача «веры отцов» произошла и в 1917 году после падения династии Романовых. Вместе с ней пала и церковь, практически никем, кроме горстки иерархов и мирян не поддержанная. Судите сами. Февраль 1922 года. «Белая» эмиграция ликует по поводу акции большевиков по изъятию церковных ценностей. И их ликование вполне понятны, как и понятны их надежды на падение режима большевиков, так как ни много ни мало, на святое посягнули, на церковь. Вот теперь режим падет. Ничуть не бывало! Устоял! И не просто устоял, но и церковь практически уничтожил, так что Сталину довелось буквально восстанавливать церковную иерархию. И это в стране с тысячелетней историей церкви!

Изъятие церковных ценностей.

То, что некоторым представлялось как начало краха большевистского

режима, продемонстрировало его силу и слабость церкви

Мирное ли это было устранение? Какое же мирное, если столько крови пролилось. Но мы говорим о падении церкви. Много ли встало на ее защиту? Были и такие. Но на целые порядки больше было тех, кто устранял церковь, и кто был плоть от плоти ее. Кроме того, и это не маловажно, выступление большевиков против церкви было не столько выступлением против религии (хотя и это имело место), сколько против того государствоутверждающего начала этой церкви в виде антибольшевистских взглядов. Большевики верно распознали в церкви не столько религию, сколько идеологический отдел при имперском правительстве. Это же видели и многие люди в то время, что отвернуло их от церкви и позволило большевикам легко ликвидировать церковь. Так что как ни крути, но устранение церкви было мирным, как и устранение империи. Трудным было построение нового государства. Но это уже другой вопрос.

Но почему же стала возможной такая легкая ликвидация целой церкви да еще на такой обширной территории?
На этот вопрос мы ответим в части 2. Тертуллиан и Нестор Летописец: факты одинаковые – выводы разные.

ПОДЕЛИСЬ В СОЦ СЕТЯХ!